© Юлия Глек, перевод и примечания, 2011.

ЧАРЛЬЗ АСТОР БРИСТЕД

CHARLES ASTOR BRISTED

ПЯТЬ ЛЕТ В АНГЛИЙСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ

FIVE YEARS IN AN ENGLISH UNIVERSITY

(Избранные главы)

Перевод и примечания Юлии Глек

Оригинал здесь http://www.archive.org/details/fiveyearsinengli00brisuoft

Оглавление

Глава 24

Подготовка к экзамену на членство в Тринити

 «Именно таким и должно быть литературное общество – состоящим из людей поистине учёных; из друзей, которые питают взаимное уважение, разделяемое всеми и не нарушаемое ни честолюбивыми шарлатанами, ни дерзкими лицемерами».

«Посмертные произведения Гриффина».

Провал или не провал, но, так или иначе, дело теперь было решённое. «Вся королевская конница, вся королевская рать» не смогли бы дать мне второго шанса. Первым следствием этого разочарования было то, что я решил покинуть Кембридж немедленно. Я упаковал свои книги – всё остальное моё имущество с лёгкостью уместилось в паре чемоданов, – отправил их на хранение к книготорговцу и явился к своему наставнику от колледжа (College tutor), чтобы заявить о своём отказе от стипендии. Он не согласился передать мой отказ вышестоящему начальству и просил меня подождать ещё некоторое время, намекнув, что рассчитывает на то, что я останусь и буду готовиться к экзамену на членство в колледже, и что по его убеждению на нашем курсе насчитывается не более четырёх человек, у которых больше шансов его получить (в итоге только четверо с нашего курса стали членами колледжа (Fellows)). Учитывая полученную мною степень, это казалось просто комплиментом и façon de parler*; и всё же, поскольку срочной необходимости отказываться от стипендии у меня не было, я согласился забрать свой отказ и отправился в двухнедельное путешествие по Бельгии и Франции. Ещё до истечения этих двух недель мои взгляды изменились. Первое побуждение прошло, и я обнаружил, что меня тянет назад на старое место. Шансы на членство в колледже у меня были самые призрачные, на них не стоило рассчитывать, но вот сама подготовка могла оказаться полезной и даже занятной; приобретение знаний стало для меня удовольствием; я завёл несколько приятных дружб со студентами, которые по роду своих занятий должны были остаться при университете; моё здоровье было недостаточно крепко для путешествия через океан, и лучше, чем где-либо ещё, оно восстановилось бы во время наступающего летнего сезона дома (которым за три с лишним года стал для меня Кембридж). Вот так и случилось, что я решил вернуться туда, по крайней мере, на некоторое время, в качестве бакалавра.

* façon de parler (фр.) – это просто так говорится, это не следует понимать буквально.

Главным занятием бакалавра – стипендиата Тринити (Trinity Bachelor Scholar), проживающего при колледже (бакалаврам не разрешается оставлять за собой свои комнаты в колледже по истечении триместра, следующего за тем, в котором они получили степень, за исключением стипендиатов (Scholars) и феллоу-коммонеров (Fellow-Commoners)), это подготовка к экзамену на членство. Степень магистра гуманитарных наук присваивается приблизительно через три года и два месяца с момента присвоения степени бакалавра, хотя полноправным магистром он становится не ранее следующего июля, – итого три с половиной года. Экзамен на членство в колледже (Fellowship Examination) проводится в октябре, так что у каждого кандидата есть три попытки за то время, пока он является бакалавром. Успех с первой же попытки – редкость, кроме как в случае Старшего Рэнглера (Senior Wrangler) или двойной степени с высокими отличиями Первого класса. Старший Классик (Senior Classic), если он одновременно не является и Старшим Рэнглером, редко избирается членом колледжа с первого раза. Это происходит не из-за преобладания математики в экзаменационных работах (имеет место как раз обратное), а потому, что Старший Рэнглер из Тринити обычно вообще превосходит своих соперников. В «классике» он не из худших, а в работе по метафизике часто первый или один из первых.

В экзамен входит «классика», математика и несколько предметов, которые ради удобства объединяют под наименованием «метафизика».

Экзамен по «классике» очень напоминает Классический Трайпос (Classical Tripos). Объём перевода на классические языки (Composition) примерно тот же самый, но работ по переводу с классических языков на английский (Translation) всего три, две с греческого и одна с латыни; ещё есть одна большая работа, состоящая из общих вопросов по античной истории, древностям, филологии, гражданскому праву, – короче говоря, «зубрильная» (cram). В работе по греческому стихосложению один отрывок даётся для перевода с греческого английскими стихами. При таких обстоятельствах человеку, который получил степень с высоким отличием по «классике», нужно скорее повторять и отшлифовывать уже известное, чем расширять свои знания; а вот математику, особенно если он поступил в университет с неплохой подготовкой по «классике», а потом временно пренебрегал ею, занимаясь математикой для экзамена на степень, часто приходится значительно углублять свои знания греческого и латыни. У математика с большими пробелами в «классике» на этом экзамене мало шансов, если только он не является по-настоящему первоклассным знатоком своей области, и при этом очень хорошо напишет работу по метафизике. Я полагаю, что объём «классики» на этом экзамене по меньшей мере равен двум остальным дисциплинам, вместе взятым.

Работ по математике всего две, и состоят они практически полностью из «высших» вопросов; то, что в них может сделать Младшая Оптима (Junior Optima) или Старшая Оптима (Senior Optima) из нижней части списка, равняется нулю, и «классики» обычно не приходят на них вообще.

Третья часть экзамена состоит из нескольких предметов, более или менее связанных между собой.

1. История метафизики. Я говорю «история метафизики», потому что здесь требуется скорее истолкование теорий различных школ, чем аргументы в поддержку какой-либо из них.

2. Моральная философия, рассмотренная не только с исторической, но также и с практической и, так сказать, с полемической точки зрения.

3. Политическая экономия, рассмотренная, как и метафизика, скорее в историческом и непредвзятом аспекте.

4. Международное право.

5. Общая филология.

Возможно, что вопросы, задаваемые в этой работе, не всегда сводятся к вышеперечисленным категориям. Она нарочно составлена так, чтобы охватывать как можно большую область знаний, поскольку одной из её задач является выявление умных людей с широким и в то же время глубоким кругом чтения, выходящим за пределы тем, непосредственно связанных с «классикой» и математикой. Если не считать моральной философии, не существует мнений, которым отдаётся предпочтение. В этике преобладающей школой были противники Пэйли (Paley) – то есть школа независимых моралистов, как их называли в Кембридже, среди которых высокое место занимал Батлер (Butler), и Хьюэлл (Whewell), как один из его интерпретаторов, тоже немалое. Поскольку в прочих предметах никаких предписанных мнений не существует, то не существует и предписанных учебников – никаких сходных программ подготовки для всех кандидатов. Под эту категорию подпадают лишь «История индуктивных наук» и «Философия индуктивных наук» доктора Хьюэлла и его же «Моральная философия, включая государственное устройство». Его двойное положение профессора казуистики Кембриджского университета и главы (Master) Тринити-колледжа обеспечило ему такое отличие, и всегда можно быть уверенным в том, что на экзамене будет несколько вопросов из его книг.

В целом больше всего изучаются греческие и английские авторы. Большое внимание уделяется этическим, метафизическим и политическим теориям Платона и Аристотеля и, как следствие, их историкам и комментаторам, в особенности Риттеру*. Кадворт** также является одним из излюбленных авторов. «Логика» Милля*** стала считаться образцовым сочинением сразу же после публикации. Шотландские метафизики старой школы не в почёте. До некоторой степени изучают Кузена****; Конта*****, как я полагаю, не слишком. Немецкие трансценденталисты изучаются не слишком глубоко, – большинство их просто боится. В Тринити бытовал такой рецепт изучения Канта: «Прочитать первые сорок страниц «Kritik»****** и алфавитный указатель». Обычно два-три кандидата справляются с работой по метафизике в очень элегантном стиле и успевают много сделать за те три-четыре часа, которые на неё отводятся. Один мой знакомый, который был первым по метафизике и благодаря этому получил своё членство, ограничился в основном одним вопросом – этическим. Рассматривая его, он разобрал по частям недавнюю статью из «Эдинбургского обозрения», которая привлекла его внимание. Вероятно, сданная им работа могла бы стать достойной парой к исходной статье как по объёму, так и по качеству. Другой кандидат, который оказался на этом экзамене вторым, исписал не только всю бумагу, но и все чернила в пределах досягаемости.

* Риттер (Heinrich Ritter, 1791 – 1869) – немецкий философ, автор двенадцатитомной истории философии, которая была переведена на большинство европейских языков. Профессор философии Гёттингенского университета.

** Кадворт (Ralph Cudworth, 1617 – 1688) – английский философ, ведущая фигура группы кембриджских неоплатоников. Закончил кембриджский Эммануэл-колледж, впоследствии занимал должность профессора еврейского языка Кембриджского университета.

*** Милль (John Stuart Mill, 1806 – 1873) – английский философ и экономист. Его наиболее выдающееся философское произведение, «Система логики», вышло в свет в 1843 г.

**** Кузен (Victor Cousin, 1792 – 1867) – французский философ, историк, деятель образования. Разработал философскую систему, которую назвал эклектизмом.

***** Конт (Auguste Comte, 1798 – 1857) – французский философ и социолог. Основоположник позитивизма и социологии как самостоятельной науки.

****** «Kritik» – Иммануилом Кантом были написаны фундаментальные философские работы «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788), «Критика способности суждения» (1790).

Средний возраст получения степени бакалавра составляет около двадцати двух лет и трёх месяцев, так что человек обычно приближается к двадцати пяти, когда достигает положения члена Тринити-колледжа. Те, кто не принимает духовного сана, могут сохранять это положение в течение семи лет с момента присвоения степени магистра; те, кто принимает, могут занимать его пожизненно или до тех пор, пока не женятся. Для адвоката (Barrister) эти семь лет членства как раз то, что нужно, потому что они дают ему материальную поддержку (£200 фунтов в год) для старта в своей профессии до тех пор, пока ему не будет за тридцать, а к этому времени он обычно уже начинает что-то делать, если у него вообще имеется такое намерение. Да и два-три года, потраченные на получение членства, проходят не зря: эта подготовка окажется во многих отношениях полезной в его профессиональной деятельности.

Количество вакансий варьирует от трёх до восьми, в среднем их пять, так что примерно один из трёх стипендиатов становится членом колледжа. Однако не все стипендиаты до самого конца претендуют на членство. Некоторые вообще не пытаются его получить, другие делают одну попытку в первый же год и этим ограничиваются.

Большинство кандидатов на членство берут учеников. Считается, что хорошие ученики (а обладатель хорошей степени может позволить себе выбирать) скорее помогают, чем мешают кандидату в его собственных занятиях. Иногда бакалавр, который решил во что бы то ни стало добиться членства в колледже, продолжает заниматься со своим частным репетитором (private tutor), но считается, что это infra dig.*, и практикуется такое редко. Известны случаи, когда репетиторы отказывались от таких предложений. Более распространена модифицированная форма репетиторства, когда двое друзей взаимно помогают друг другу. Но вообще от бакалавра ожидается, что он будет полагаться на самого себя.

* infra dig. – сокр. от лат. infra dignitatem – ниже чьего-л. достоинства, унизительно.

Я оставался в Кембридже почти всё лето 1845 года, – превосходный образчик английского лета, поскольку дождь шёл каждый день без исключения, и моя ежедневная прогулка верхом включала в себя дополнительное преимущество в виде душа. Мой добровольный репетитор по математике, который теперь совершал свой последний рывок в погоне за членством, обычно сопровождал меня на этих прогулках, и мы всегда ожидали ванны как чего-то само собой разумеющегося и были к этому готовы. Еврей не дал бы и десяти шиллингов за оба наши гардероба. Мои тогдашние занятия были для меня одновременно и делом, и развлечением. Я не стал далеко вдаваться в метафизику как таковую, собственно, все мои успехи по этой части ограничились прочтением не то трёхсот, не то четырёхсот страниц «Логики» Милля. Главной причиной было моё желание закончить некоторые из работ Платона и Аристотеля, которые я начал предыдущим летом – «Государство», «Никомахову этику», «Политику» – а эти книги, если читать их не только ради языка, но обращая внимание на содержание в большей степени, чем при подготовке к Трайпосу, также имели косвенное отношение к курсу метафизики. После полудня и вечером я заново просматривал некоторые из наиболее сложных речей Цицерона за компанию с моим другом, одновременно отдавая ему старые долги и освежая свою латинскую прозу.

С той же двойной целью я исправлял его прозаические переводы с английского на латынь, но моя попытка завоевать награду членов парламента (Member's Prize) оказалась безуспешной. Также мною была предпринята первая попытка систематического изучения итальянского вместе с ещё одним моим другом, тем, который добился высочайшего отличия по «классике» и теперь отдыхал от своих трудов в otium cum dig.* дона одного из «малых колледжей». Но мы оба не слишком усердно предавались этому новому занятию, и наше знакомство с языком Данте так никогда и не стало близким. У его колледжа был очень заманчивый сад для членов (Fellows' garden), на самом берегу Кема, с гладкой, как ковёр, лужайкой для игры в шары, мшистой стеной, увитой разнообразными цветущими лианами, по одной стороне, и маленьким столиком под большим деревом, – это было отличное местечко, чтобы потягивать кларет и есть крупную землянику. Там мы отбрасывали в сторону итальянскую грамматику, забывали про то, как tré viaggiatori trovarono un tesoro*, и беседовали о литературной критике и эстетике, пока буквально не заговаривали друг друга; а через несколько месяцев я встречал его слова, как старого друга в незнакомом месте, открыв свежий номер «Эдинбургского обозрения» или «Фрэйзера».

* otium cum dig. – сокр. от лат. otium cum dignitate – заслуженный покой.

** tré viaggiatori trovarono un tesoro (ит.) – три путешественника нашли клад.

Бакалавр в большинстве случаев устраивает себе в первое лето этакие полу-каникулы. Поскольку он не ожидает, что ему удастся получить членство с первой же попытки, то и не особенно выбивается из сил. Поэтому люди, которые меня окружали, усвоили мои привычки полу-работы, полу-досуга, и у меня появились новые возможности пронаблюдать то, что уже поразило меня раньше, – как развивается ум англичанина после двадцати двух лет, когда он за два-три года навёрстывает всё, в чём уступал американским, шотландским и континентальным студентам, и даже значительно перегоняет их. Проявление новых черт личности, умственных и моральных, новых способностей и направлений мысли, то, как они впитывают, просто для развлечения, самые разнообразные знания из самых разных областей, – наблюдать всё это было в высшей степени интересно.

Выше уже упоминалось, что некоторые бакалавры участвуют в первом экзамене, но не появляются на последующих. Иногда происходит обратное: тот, кто бережёт силы для второй попытки, не показывается на первой. Так поступил и я. За шесть недель до экзамена я отправился в Швейцарию, и там, а также в Италии, провёл осень и большую часть зимы. Но даже среди этих новых пейзажей воспоминания об учёбе не отпускали меня; я возил с собой том Платона и том Фукидида, и они чаще бывали у меня в руках, чем в чемодане. Перед отъездом из Кембриджа я послал эссе на конкурс на награду короля Уильяма*, учреждённую для бакалавров Тринити каким-то добрым протестантом, и в Риме узнал о своём успехе. В марте я снова был на своей старой квартире, изучал «Законы» Платона и по мере продвижения делал их разбор, а вечера мои проходили в критическом прочтении «Послания к римлянам» совместно с другом, который немного и непрофессионально изучал богословие. Но вот пришло время, когда мне нужно было решить вопрос, который я обдумывал уже несколько месяцев, – уйти или остаться? Как ни любил я это место, я не мог скрывать от себя того факта, что нахожусь в ложном положении. Мне куда больше хотелось бы стать членом Тринити-колледжа, чем занять какое-либо положение, на которое я мог всерьёз рассчитывать в своей собственной стране, и у меня был, хотя и очень слабый, шанс получить членство; но задолго до того, как этот вопрос был бы решён, я должен был неминуемо стать англичанином в процессе постепенной ассимиляции. Пятилетнего проживания там, где человек чужой по вере, может и не хватить, чтобы почувствовать себя гражданином, но когда его религиозные убеждения совпадают с таковыми у окружающих, да к тому же и он, и они равнодушны к политике, это даёт заметный эффект. Я говорю «равнодушны к политике», потому что нейтральность высших классов Англии в этом вопросе, имевшую место в то время, трудно даже представить тому, кто впервые увидел их в 1840 или 1841 году. Они практически без возражений следовали за сэром Робертом Пилем (Sir Robert Peel), и либеральные – или те, что считались либеральными – взгляды набирали силу, так что это удовлетворило бы кого угодно, кроме самых крайних радикалов. Новости из Америки стали восприниматься мною как новости из-за рубежа. Они больше не пробуждали во мне личного интереса. Когда я был не в состоянии перенести путешествие домой, я страстно желал увидеть свою родину; теперь, когда я мог совершить такую поездку, я потерял к этому всякое желание. Кембриджские друзья быстро заполняли в моей жизни то место, которое когда-то занимали родственники. Принятие решения подстегнули внешние обстоятельства. Разногласия в Орегоне** выглядели очень скверно. То, что публиковали наши газеты и прочие издания, и вполовину не внушало таких опасений, что будет война, как молчание английских. Казалось, вся страна прониклась идеей, что война будет непременно и поделать тут ничего нельзя, а можно быть только готовыми к этому.

* некий мистер Гривз (Greaves) из Фалборна (Fulbourn) учредил награду в £10 для бакалавра, который напишет лучшее эссе о короле Уильяме  III – Вильгельме Оранском (William III of Orange, 1650 – 1702). Этот король был протестантом и взошёл на английский престол, когда существовала опасность возрождения в стране католицизма. Он участвовал в нескольких войнах с католической Францией и считался вождём протестантов. 

** в 1846 г. имел место конфликт между США и Великобританией по поводу территории, которая впоследствии стала штатом Орегон.

Покинуть Кембридж было для меня всё равно что вырвать себя с корнем. На сей раз я подал свой отказ от стипендии окончательно и бесповоротно и вычеркнул себя из списков колледжа. Наставник некоторое время пытался меня переубедить, а когда обнаружил, что моё решение непоколебимо, то признал, что я прав. Чтобы вновь почувствовать себя представителем своей нации, я внёс в Дискуссионном клубе предложение (вопросы для дебатов всегда выносятся в виде предложений) о том, что американские претензии в Орегоне справедливы или что-то в этом роде. Вопрос обсуждался в рациональном ключе, и наши противники одержали верх с очень незначительным перевесом. В конце концов я попрощался с друзьями серией обедов, оставив им на память одно французское блюдо (bisque d'ecrevisse*) и одно американское (кокосовый пудинг), чтобы мысли о трансатлантическом пробуждали приятные воспоминания у них во рту. Ясным майским утром я совершил свою последнюю прогулку по угодьям Тринити, и никогда ещё они не казались мне такими прекрасными. Как ни жаль мне было покидать это место, впоследствии я никогда не жалел о своём решении.

* bisque d'ecrevisse (фр.) – суп из раков с овощами.

Вид на Кембридж и реку Кем с дороги на Или.

Гравюра на металле  Ж. Ле Ко (J. Le Keux) по рисунку Ф. Маккензи (F. Mackenzie).

1847

Иллюстрация с сайта Copperplate. Antique Maps and Prints

http://www.copperplate.co.uk/FindMapsSearchResults.aspx?stid=2&tmid=22125

Предыдущая

Следующая